---

РОЛЬ СТАВКИ В ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЯХ В 1944-1945 Г.Г.

Как заключительная операция второй мировой войны в Ев­ропе Берлинская операция занимает особое место. При взя­тии Берлина получили окончательное решение важнейшие военно-политические вопросы, от которых во многом зависело послевоенное устройство Германии и ее место в политической жизни Европы.

Замысел Берлинской операции в Ставке в основном опреде­лился в ноябре 1944 года. Уточнение его проходило в про­цессе Висло-Одерской, Восточно-Прусской и Померанской операций.

При разработке плана Берлинской операции учитывались и действия экспедиционных войск союзников, которые в конце марта — начале апреля 1945 года широким фронтом вышли на Рейн и приступили к его форсированию, с тем, чтобы развер­нуть общее наступление в центральные районы Германии.

Верховное командование союзных войск ближайшей целью своих действий ставило ликвидацию группировки противника и овладение промышленным районом Рура, Затем оно плани­ровало выдвижение американских и английских войск на Эль­бу на берлинском направлении. Одновременно развертывались операции американских и французских войск в южном направ­лении с целью овладения районами Штутгарта, Мюнхена и выхода в центральные районы Австрии и Чехословакии.

Несмотря на то, что решениями Ялтинской конференции со­ветская зона оккупации была определена далеко западнее Берлина и что советские войска уже находились на Одере и Нейсе (в 60—100 километрах от Берлина) и были готовы начать Берлинскую операцию, английское правительство во главе с У. Черчиллем все еще продолжало лелеять мечту о захвате Берлина раньше, чем туда придет Красная Армия.

В последние дни марта И. В. Сталин через американскую миссию получил информацию Эйзенхауэра о его плане выхода на согласованную линию на берлинском направлении. Из этого сообщения было видно, что дальнейшее наступление англий­ские и американские войска предполагали развернуть на северо-восток, чтобы выйти в район Любека, и на юго-восток с целью подавления противника на юге Германии[1].

И. В. Сталин знал, что гитлеровское руководство за пос­леднее время развило активную деятельость в поисках сепа­ратных соглашении с английским и американским правительст­вами. Учитывая безнадежное положение германских войск, можно было ожидать, что гитлеровцы прекратят сопротивле­ние на западе и откроют американским и английским войскам дорогу на Берлин, чтобы не сдать его Красной Армии.

К началу англо-американской кампании немцы располага­ли на западе крайне ослабленными шестьюдесятью дивизиями, общая боеспособность которых равнялась двадцати шести штат­ным дивизиям. У союзников было 80 полнокровных дивизий, в том числе 23 танковые дивизии.

Таким образом, форсирование Рейна американскими и ан­глийскими войсками проходило в облегченных условиях, и Рейн был захвачен ими, по существу, без сопротивления немцев.

Когда в Ставке было получено сообщение генерала Эйзен­хауэра о его решении нанести два удара — на северо-востоке и на юге Германии — и о том, что американские войска оста­новятся на согласованной линии на берлинском направлении, И. В. Сталин отозвался об Эйзенхауэре как о человеке, верном взятым на себя обязательствам. Однако мнение это оказалось преждевременным.

Во время высадки и наступления союзных войск во Фран­ции между Генеральным штабом Красной Армии и военными миссиями США и Англии существовала тесная связь, и мы часто обменивались сведениями о дислокации войск против­ника. Но по мере приближения конца войны мы стали получать сведения от своих союзников, весьма далекие от действитель­ного положения дел[2].

Наступление на Берлин было решено начать 16 апреля, не дожидаясь действий 2-го Белорусского фронта, который, по всем уточненным расчетам, мог начать наступление с Одера не ранее 20 апреля.

Главный удар решено было нанести с кюстринского плац­дарма силами четырех общевойсковых и двух танковых армий. Последние предполагалось ввести в сражение после прорыва обороны противника в обход Берлина с севера и северо-востока. 2-й эшелон фронта (3-ю армию генерал-полковника А. В. Гор­батова) намечалось ввести в дело также на главном направлении.

Проект директивы 1-му Украинскому фронту в связи с из­менением разграничительной линии и указанием о том, чтобы фронт был готов повернуть танковые армии с юга на Берлин, Верховный Главнокомандующий подписал днем позже после внесения им необходимых исправлений.

Этой директивой 1-му Украинскому фронту предписыва­лось:

ü  разгромить группировку противника в районе Коттбуса и южнее Берлина;

ü  изолировать главные силы группы армий «Центр» от берлинской группировки и этим обеспечить с юга удар 1-го Бе­лорусского фронта;

ü  за 10—12 дней (не позже) выйти на рубеж Бевлитц — Виттенберг и далее по реке Эльбе до Дрездена;

ü  главный удар фронта нанести б направлении на Шпремберг;

ü  3-ю в 4-ю гвардейские танковые армии ввести после прорыва в направлении главного удара.

В связи с тем, что 2-й Белорусский фронт все еще вел на­пряженные боевые действия против немецких -войск в райо­нах юго-восточнее Данпига и севернее Гдыни, Ставка Верхов­ного Главнокомандования приняла решение начать перегруп­пировку основных сил этого фронта на Одер, сменив не позднее 15—18 апреля на участке Кольберг — Шведт 1-ю Польскую армию и 61-ю армию 1-го Белорусского фронта. Для оконча­тельной ликвидации вражеской группировки в районах Данцига и Гдыни было приказано оставить там часть сил фронта К. К. Рокоссовского[3].

Во время обсуждения в Ставке общего плана предстоящих действий на берлинском направлении в основном были опреде­лены цели и задачи 2-го Белорусского фронта.

Так как 2-й Белорусский фронт операцию начинал на чет­веро суток позже, маршал К. К. Рокоссовский не был вызван в Ставку для обсуждения Берлинской операции[4].

Выходило, что 1-й Белорусский фронт должен был в первые, наиболее напряженные дни наступать с открытым правым флан­гом, без оперативно-тактического взаимодействия с войсками 2-го Белорусского фронта.

Берлинской операцией заканчивали свой победный путь героические советские войска, прошедшие с боями тысяче­километровые расстояния, умудренные опытом крупнейших сражений, закаленные в ожесточенных боях. Они горели жела­нием быстрее добить врага и закончить войну.

Битва за Берлин планировалась немецким верховным ко­мандованием как решающая битва на Восточном фронте. Пы­таясь воодушевить свои войска, Гитлер в воззвании от 14 апреля писал:

«Мы предвидели этот удар и противопоставили ему сильный фронт. Противника встречает колоссальная сила артиллерии. Паши потери в пехоте пополняются бесчисленным количеством новых соединений, сводных формирований и частями фолькс-штурма, которые укрепляют фронт. Берлин останется немец­ким.[5]»

Было 3 часа ночи по московскому времени. Во всех частях шла последняя проверка боевой готовности к началу действий. Все происходило деловито, спокойно и в то же время без из­лишней самоуверенности и недооценки противника. Чувство­валось, что армия готовится драться по-настоящему, как и полагается сражаться с сильным и опытным врагом.

 Ровно в пять часов по Москве от выстрелов многих тысяч орудий, минометов и наших легендарных «катюш» ярко озарилась вся местность, а вслед за этим раздался потрясающей силы грохот выстрелов и разрывов снарядов, мин и авиационных бомб. В воздухе нарастал несмолкаемый гул бомбардировщиков.

Со стороны противника в первые секунды протрещало не­сколько пулеметных очередей, а затем все стихло. Казалось, на стороне врага не осталось живого существа. В течение 30-минутного мощного артиллерийского огня противник не сделал ни одного выстрела. Это свидетельствовало о его полной подавленности и расстройстве системы обороны. Поэтому было решено сократить время артподготовки и немедленно начать общую атаку.

В воздух взвились тысячи разноцветных ракет. По этому сигналу вспыхнули 140 прожекторов, расположенных через каждые 200 метров. Более 100 миллиардов свечей освещала поле боя, ослепляя противника и выхватывая из темноты объек­ты атаки для наших танков и пехоты[6].

Авиация шла над полем боя волнами. Ночью несколь­ко сот бомбардировщиков ударили по дальним целям, куда не доставала артиллерия. Другие бомбардировщики взаимодей­ствовали с войсками утром и днем. В течение первых суток сражения было проведено свыше 6550 самолето-вылетов.

На первый день было запланировано только для одной ар­тиллерии миллион 197 тысяч выстрелов, фактически было про­изведено миллион 236 тысяч выстрелов. 2450 вагонов снарядов, то есть почти 98 тысяч тонн металла, обрушилось на голову врага. Оборона противника уничтожалась и подавлялась на глубину до 8 километров, а отдельные узлы сопротивления — на глубину до 10—12 километров.

Утром 16 апреля на всех участках фронта советские войска успешно продвигались вперед. Однако противник, придя в себя, начал оказывать противодействие со стороны Зееловских высот своей артиллерией, минометами, а со стороны Берлина появились группы бомбардировщиков. И чем ближе подходили паши войска к Зееловским высотам, тем сильнее нарастало сопротивление врага.

Этот естественный рубеж господствовал над окружающей местностью, имел крутые скаты и являлся во всех отношениях серьезным препятствием на пути к Берлину. Сплошной стеной стоял он перед нашими войсками, закрыв собой плато, на кото­ром должно было развернуться сражение на ближних подсту­пах к Берлину[7].

Зееловские высоты ограничивали не только действия наших танков, но являлись серьезным препятствием и для артиллерии. Они закрывали глубину обороны противника, делали невоз­можным наблюдение ее с земли с нашей стороны. Артиллерис­там приходилось преодолевать эти трудности усилением огня и зачастую стрелять по площадям.

С раннего утра 17 апреля на всех участках фронта разгоре­лись ожесточенные сражения. Враг отчаянно сопротивлялся. Однако к вечеру, не выдержав удара танковых армий, введен­ных накануне, которые во взаимодействии с общевойсковыми армиями пробили на ряде участков оборону на Зееловских вы­сотах, противник начал отступать. Утром 18 апреля Зееловские высоты были взяты.

Однако и 18 апреля противник все еще пытался остановить продвижение наших войск, бросая навстречу им все свои налич­ные резервы и даже части, снятые с обороны Берлина. Только 19 апреля, понеся большие потери, немцы не выдержали мощ­ного напора наших танковых и общевойсковых армии и стали отходить на внешний обвод Берлинского района обороны[8].

В первые дни сражений танковые армии 1-го Белорусского фронта не имели никакой возможности вырваться вперед. Им пришлось драться в тесном взаимодействии с общевойсковыми армиями. Несколько успешнее действовала 2-я гвардейская танковая армия генерала С. И. Богданова совместно с 3-й и 5-й ударными армиями. К тому же на ее направлении после 18 апреля сопротивление противника было несколько слабее.

Наступление 1-го Украинского фронта с первого же дня развивалось более быстрыми темпами. Как и ожидалось, на направлении его удара оборона противника была слабая, что позволило с утра 17 апреля ввести там, в дело обе танковые армии. В первый же день они продвинулись на 20—25 километров, форсировали реку Шпрее и с утра 19 апреля начали продвигаться на Цоссен и Луккенвальде[9].

20 апреля, на пятый день операции, дальнобойная артилле­рия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Бело­русского фронта, которой командовал генерал-полковник В. И. Кузнецов, открыла огонь по Берлину. Начался исторический штурм столицы фашистской Германии. В это же время 1-й дивизион 30-й гвардейской пушечной бригады 47-й армии, ко­торым командовал майор А. И. Зюкин, также дал залп по фа­шистской столице.

21 апреля части 3-й ударной, 2-й гвардейской танковой, 47-й и 5-й ударной армий ворвались на окраины Берлина и завязали там бои. 61-я армия, 1-я армия Войска Польского и другие соединения 1-го Белорусского фронта быстро двига­лись, обойдя Берлин, на Эльбу, где предполагалась встреча с войсками союзников.

Чтобы всемерно ускорить разгром обороны противника в самом Берлине, было решено 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии бросить вместе с 8-й гвардейской, 5-й ударной, 3-й удар­ной и 47-й армиями в бой за город. Мощным огнем артилле­рии, ударами авиации и танковой лавиной они должны были быстро подавить вражескую оборону в Берлине.

23—24 апреля войска 1-го Белорусского фронта громили гитлеровцев на подступах к центру Берлина. В южной части города завязали бой части 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта.

25 апреля 328-я стрелковая дивизия 47-й армии и 65-я танковая бригада 2-й гвардейской танковой армии 1-го Бело­русского фронта, наступавшие западнее Берлина, соединились в районе Кетцина с 6-м гвардейским механизированным корпу­сом 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта.

Так берлинская группировка врага общей численностью более 400 тысяч человек оказалась рассеченной на две изоли­рованные группы: берлинскую и франкфуртско-губенскую.

Введенная в дело из резерва фронта 3-я армия генерала А. В. Горбатова, развивая наступление вдоль канала Одер — Шпрее и используя успех 1-й гвардейской танковой армии, быстро вышла в район Кенигсвустерхаузен.

Отсюда, резко повернув на юг и юго-восток, она нанесла удар на Тойпитц и 25 апреля соединилась с частями правого крыла войск 1-го Украинского фронта, наступавшими в северо-западном направлении. Плотно замкнулось кольцо окружения вокруг вражеской группировки юго-восточнее Берлина в рай­оне Вендиш — Бухгольц.

Успешно развивались бои и в самом Берлине. Когда войска фронта ворвались в столицу Германии, оборона города в не­которых районах уже ослабла, так как часть вовек берлинского гарнизона была снята немецким командованием для усиления обороны на Зееловских высотах. Наши части быстро нащупы­вали эти районы и, маневрируя, обходили главные очаги сопро­тивления.

Но с подходом к центральной части города сопротивление резко усилилось. Ожесточение борьбы нарастало с обеих сто­рон. Оборона противника была сплошной. Немцы использовали все преимущества, которые давали им перед наступающей сто­роной бои в городе. Многоэтажные здания, массивные стены и особенно бомбоубежища, казематы, связанные между собой подземными ходами, сыграли важную роль. По этим путям немцы могли из одного квартала выходить в другой и даже появ­ляться в тылу наших войск.                             

Река Шпрее в самом городе с ее высокими цементированные ми берегами, рассекая Берлин на две части, опоясывала менее терские здания в центре города. Каждый дом здесь защищав гарнизон, нередко силой до батальона.

Наше наступление не прекращалось ни днем, ни ночью. Все усилия были направлены на то, чтобы не дать возможности противнику организовать оборону в новых опорных пунктах, Боевые порядки армий были эшелонированы в глубину. Днем наступали первым эшелоном, ночью — вторым.

Заранее подготовленной обороне Берлина с его секторами, районами и участками был противопоставлен детально разра­ботанный план наступления.

Для ее решения к началу операции были созданы необхо­димые предпосылки. Во-первых, наши войска на подступах к городу перемололи значительную часть живой силы и тех­ники противника. Во-вторых, быстро окружив Берлин, мы ли­шили немцев возможности маневрировать резервами. В-треть­их, и сами резервы немцев, стянутые к Берлину, были быстро разгромлены.

Все это позволило нам, несмотря на многочисленные пре­пятствия, сократить до минимума уличные бои и облегчить войскам условия уничтожения вражеской обороны внутри города.

Каждая атака пехоты и танков сопровождалась массирован­ными ударами артиллерии и авиации, которые наносились на всех участках фронта. 11 тысяч орудий разного калибра через определенные промежутки времени открывали одновременный огонь. С 21 апреля по 2 мая по Берлину было сделано почти миллион 800 тысяч артиллерийских выстрелов. А всего на вра­жескую оборону в городе было обрушено более 36 тысяч тона металла.

На третий день боев в Берлине по специально расширенной колее к Силезскому вокзалу были поданы крепостные орудия, открывшие огонь по центру города. Вес каждого снаряда со­ставлял полтонны.

Оборона Берлина разлеталась в пух и прах.

Почти четыре года ждали этого исторического момента наши героические воины. И вот этот час, окончательной рас­платы с фашизмом, наступил.

Трудно передать словами охватившее всех советских воинов волнение.

На снарядах батареи санинструктор Маланья Юрченко на­писала: «За Сталинград, за Донбасс, за Украину, за сирот и вдов. За слезы матерей!».

При штурме восточной части Берлина в боях особенно от­личились 286-й гвардейский стрелковый полк 94-й гвардейской дивизии (командир подполковник А. Н. Кравченко) и 283-й гвардейский стрелковый полк той же дивизии под командова­нием подполковника А. А. Игнатьева[10].

Бойцы рвались вперед, проявляя массовый героизм. Убе­дившись, что лобовой атакой трудно захватить сильно укреп­ленный угловой дом, мешавший продвижению полка, парторг роты 283-го гвардейского полка Алексей Кузнецов с группой бойцов скрытными путями обошел этот дом и ударил по фашис­там с тыла. Опорный пункт врага был захвачен.

Беспримерную отвагу проявил старший лейтенант И. П. Ук­раинцев из 283-го гвардейского полка. При атаке одного из домов бой перешел в рукопашную схватку. Он бросился на врагов. Девять фашистов заколол отважный офицер. Следуя его примеру, гвардии сержант Степан Гробазай со своим отде­лением истребил несколько десятков гитлеровцев.

29 апреля в центре города развернулись наиболее ожесто­ченные сражения. На ратушу наступали 1008-й стрелковый полк (командир полковник В. Н. Борисов) и 1010-й полк (командир полковник М. Ф. Загородский) 266-й стрелковой дивизии. Много волнующих подвигов совершили воины этой дивизии, о которых мне в те дни рассказывали непосредственные участники штурма.

В момент падения Берлина Гитлер уже не мог рассчитывать на эти события и выбросил лозунг: «Лучше сдать Берлин аме­риканцам и англичанам, чем пустить в него русских». Пленные немецкие солдаты в Берлине показывали: «Офи­церы утверждали, что все силы будут приложены к тому, чтобы не допустить захвата Берлина русскими. Если сдавать город, то только американцам»[11].

Сражение в Берлине подошло к своему кульминационному пункту. Всем нам хотелось покончить с берлинской группи­ровкой к 1 мая. Но враг, хотя и был в агонии, все же продол­жал драться, цепляясь за каждый дом, за каждый подвал, за каждый этаж и крышу.

Несмотря на это ожесточенное, но бессмысленное сопро­тивление, советские воины брали квартал за кварталом. Вой­ска генералов В. И. Кузнецова, Н. Э, Берзарина, С. И. Богда­нова, М. Е. Катукова и В. И. Чуйкова все ближе продвигались к центру Берлина.

30 апреля 1945 года навсегда останется в памяти советского народа и в истории его борьбы с фашистской Германией.

В этот день, в 14 часов 25 минут, войсками 3-й ударной ар­мии (командующий генерал-полковник В. И. Кузнецов, член, Военного совета генерал А. И. Литвинов) была взята основная часть здания рейхстага.                               

За рейхстаг шла кровопролитная битва. Подступы к нему прикрывались крепкими зданиями, входящими в систему девя­того центрального сектора обороны Берлина. Район рейхстага обороняли отборные эсэсовские части общей численностью око­ло шести тысяч человек, оснащенные танками, штурмовыми орудиями и многочисленной артиллерией.

Вот как разворачивались события. Общий штурм рейхстага осуществлял усиленный 79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии в составе 150-й и 171-й стрелковых дивизий, 23-й танковой бригады под командованием талантливого командира — Героя Советского Союза Семена Никифоровича Переверткина, одного из активнейших участников битвы под Москвой в 1941 году.

Во главе 150-й стрелковой Идрицкой дивизии стоял опытный генерал Герой Советского Союза В. М, Шатилов.

Еще 22 апреля соединения 79-го стрелкового корпуса вор­вались в Берлин. Продвигаясь вперед, они освобождали квар­тал за кварталом. Благодаря их успешным действиям созда­лась реальная возможность для 3-й ударной армии нанести удар по центру Берлина с севера.

79-й стрелковый корпус был повернут на юг с целью овла­дения северной частью города и развития наступления на рай-, оны Плетцензее, Моабит.

К вечеру 26 апреля части корпуса форсировали Фербин-дунгсканал и овладели станцией Бойселыптрассе, а в ночь на 27 апреля была очищена от противника северо-западная часть района Моабит. Передовые части 150-и и 171-й стрелковых дивизий вышли к главной берлинской электростанции, к стан­ции Путлицштрассе, к театру «Комишо Опер».

150-я стрелковая дивизия в этих боях овладела тюрьмой' Моабит, где были освобождены тысячи военнопленных и поли­тических узников. Здесь, как и в тюрьме Плетцензее, воины Красной Армии обнаружили машины для обезглавливания — гильотины.

150-я и 171-я стрелковые дивизии, усиленные 23-й танковой бригадой подполковника М. В. Морозова, в ночь на 29 апреля на направлении главного удара корпуса действиями передовых батальонов под командованием капитана С. А. Неустроева к старшего лейтенанта К. Я. Самсонова захватили мост Мольтке.

С утра 29 апреля и всю ночь на 30 апреля шли ожесточен­ные бои в непосредственной близости от рейхстага. Часта 150-й и 171-й стрелковых дивизии готовились к штурму рейхстага[12].

В 13 часов после 30-минутной повторной артподготовки началась новая стремительная атака. Завязался огневой и ру­копашный бой непосредственно перед зданием рейхстага и за главный вход.

В 14 часов 25 минут батальон старшего лейтенанта К. Я.Сам­сонова 171-й стрелковой дивизии, батальон капитана С- А. Не­устроева и батальон майора В. И. Давыдова 150-й стрелковой дивизии ворвались в здание рейхстага.

Но и после овладения нижними этажами рейхстага гарнизон противника не сдавался. Шел ожесточенный бой внутри здания.

В 18 часов был повторен штурм рейхстага. Части 150-й и 171-й стрелковых дивизий очищали от противника этаж за этажом. В 21 час 50 минут 30 апреля сержант М. А. Егоров и младший сержант М. В. Кадтария водрузили врученное Военным советом армии Знамя Победы нал главным куполом рейхстага.

К концу дня 1 мая гитлеровские части общим числом около 1500 человек, не выдержав борьбы, сдались. Только отдельные группы фашистов, засевшие в разных отсеках подвалов рейх­стага, продолжали сопротивляться до утра 2 мая.

Комендантом рейхстага был назначен командир полка 150-й стрелковой дивизии полковник Федор Матвеевич Зинченко.

Во  второй половине апреля и в начале  мая 1945 г. Советская Армия нанесла завершающий удар по фашистской Германии и ее вооруженным силам.

 С 16 апреля войска 1-го Белорусского, 1-го Украинского и 20 апреля 2-го Белорусского фронтов с рубежа рек Одера и Нейсе начали грандиозное наступление против группы армий  «Висла» и левого крыла группы армий «Центр», прикрывавших Берлин с востока, юго-востока и северо-востока. В берлинской операции принимали участие также войска 1-й и 2-й польских армий.

Советская Армия располагала огромным количеством первоклассной боевой техники. Если вся царская армия в 1917 г. на своем вооружении имела 12 тыс. орудий, то в штурме Бер­лина с советской стороны участвовали 41тыс. орудий и минометов, более 6300 танков и самоходных орудий, 8000 самолетов.

В составе немецких армий, прикрывавших Берлин, имелось около миллиона солдат и офицеров, 8 тыс. орудий и миноме­тов, свыше 1200 танков и штурмовых орудий и 3300 самолетов[13].

В результате мощного удара советских войск вражеская оборона была прорвана на всем ее протяжении па западном берегу Одера и Нейсе. Советские войска устремились к Берлину. Перед лицом грозной опасности гитлеровское командование сосредоточило свои силы на Востоке против наступающей по всему фронту Советской Армии. Кроме того, гитлеровцы искали способы дипломатическим путем отсрочить катастрофу. С этой целью они пытались завязать через шведского аристократа Бернадотта переговоры с США и Англией о заключении сепаратного мира. Однако эти попытки успеха не имели.

Ничто уже не могло спасти гитлеровскую Германию и ее армию от полного разгрома.

16—19 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украин­ского фронтов совершили прорыв заранее подготовленной обороны немецко-фашистских войск на рубежах рек Одера и Нейсе. Гитлеровские войска оказывали отчаянное сопротивле­ние. Особенно напряженные бои шли в полосе наступления войск 1-го Белорусского фронта на «Зееловские высоты». Но и здесь на второй день наступления сопротивление противника было сломлено.

Развивая успех, достигнутый на первом этапе операции, войска 1-го Белорусского фронта наступали с востока, в обход Берлина с севера и северо-запада. Одновременно войска 1-го Украинского фронта успешно форсировали реки Нейсе и Шпрее. Гитлеровские войска, противостоящие 1-му Украин­скому фронту, были рассечены на две части.

Войска 1-го Украинского фронта вышли к Берлину с, юга и юго-запада. В ночь на 25 апреля во взаимодействии с вой­сками 1-го Белорусского фронта они завершили полное окру­жение берлинской группировки противника. В этот же день войска 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта вы­шли к реке Эльбе и в районе Торгау вошли в соприкоснове­ние с частями 1-й американской армии. Десять дней па ули­цах столицы фашистской Германии шли ожесточенные бои. 8-я  гвардейская  армия  под  командованием  генерала В. И. Чуйкова, войска 3-й ударной армии под командованием генерала В. И. Кузнецова пробивались навстречу друг другу, чтобы соединиться в районе рейхстага.

К 30 апреля берлинская группировка противника оказа­лась расчлененной на четыре изолированные части. На рас­свете 30 апреля советские воины, овладевшие центральным районом Берлина, начали штурм рейхстага. Фашистские гла­вари окончательно растерялись. Некоторые из них спасались бегством из Берлина, другие кончали самоубийством. Во второй половине дня 30 апреля покончил с собой и сам Гитлер[14].

Советские воины медленно, но неуклонно приближались к рейхстагу. Первыми ворвались в рейхстаг батальоны под командованием офицеров С. А. Неустроева, В. И. Давыдова и, К. Я. Самсонова. Расчищая себе, путь гранатами и огнем авто­матов, полковые разведчики Егоров и Кантария прорвались по лестнице на крышу здания и под вражеским обстрелом водру­зили на куполе рейхстага знамя Победы. Это было 30 апреля в 14 часов 25 минут.

Сержантам Михаилу Егорову и Мелитону Кантария, ка­питанам Неустроеву, Давыдову и старшему лейтенанту Самсонову было присвоено звание Героя Советского Союза. 2 мая 1945 г. берлинский гарнизон капитулировал.

Войска 2-го и 1-го Белорусских и 1-го Украинского фрон­тов в начале мая вышли на линию Висмар — Шверин — Виттенбург—Эльба до Майсена и на всем ее протяжении всту­пили в соприкосновение с англо-американскими войсками, на­ступавшими с Запада.   

После самоубийства Гитлера во Фленсбурге было создано новое фашистское правительство адмирала Деница, с которым США и Англия подписали в Реймсе предварительный прото­кол о прекращении военных действий.

Когда Советская Армия завершала полную ликвидацию остатков разгромленных вооруженных сил фашистской Герма­нии, англо-американское командование продолжало вести за­кулисные переговоры с «правительством» Деница и отдало приказ своей авиации бомбить германские города, подлежа­щие оккупации советскими войсками. В результате подверг­лись варварскому разрушению Дрезден, Галле, Дессау и дру­гие города Восточной Германии.

В последние дни боев с германским фашизмом Советская Армия завершила освобождение Чехословакии[15].

В начале мая 1945 г. с приближением советских войск на­селение столицы Чехословакии — Праги начало вооруженное восстание против немецко-фашистских захватчиков. На ули­цах города завязались жестокие бои. Повстанцы, руководи­мые коммунистами, сражались мужественно и стойко. Фа­шисты бросили на подавление восстания значительные силы. Гитлеровцы хотели, во что бы то ни стало разгромить отряды чехословацких патриотов. Слабо вооруженные жители Праги изнемогали в неравной борьбе с гитлеровцами, но не сдава­лись. Они верили, что получат помощь от Советской Армии, и не ошиблись в этом.

Войсками трех Украинских фронтов и частями чехосло­вацких войск была проведена Пражская операция. Танковые армии под командованием П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко стремительным броском через Дрезден и Рудные Горы вступили в Чехословакию и 9 мая освободили Прагу. Одновременно на Прагу наступали войска 13-й армии и 5-й гвар­дейской армии. Почти миллионная вражеская группировка, зажатая в тиски, в большей своей части капитулировала.

С разгромом немецких войск в Чехословакии была пол­ностью завершена ликвидация всех вооруженных сил фашист­ской Германии, Гитлеровская Германия под могучими уда­рами Советской Армии оказалась повергнутой в прах и вы­нуждена была безоговорочно капитулировать. Эта победа была достигнута Советской Армией в боевом содружестве с народами и армиями Франции, Англии, США и других стран антигитлеровской коалиции.

8 мая 1945 г. в пригороде Берлина — Карлхорсте предста­вители немецкого главнокомандования Кейтель, Фридебург и Штумпф подписали акт о безоговорочной капитуляции Гер­мании.

В соответствии с достигнутым-соглашением между прави­тельствами СССР, Англии, Соединенных Штатов Америки и Франции вся территория Германии была оккупирована войсками названных государств. Каждая из этих держав имел определенную зону оккупации. По этому соглашению Воору­женные Силы Советского Союза заняли часть территории-Гер­мании, расположенную к востоку от линии, проходящей от пункта на берегу Любекского залива, где сходятся границы Шлезвиг-Голыптейна и Мекленбурга, до Чехословацкой гра­ницы. Берлин был разделен на зоны оккупации четырех стран: Советского Союза, Англии, Соединенных Штатов Америки и Франции.

9 мая 1945 г. советский народ праздновал день Победы над немецко-фашистской Германией. В этот день миллионы со­ветских людей вышли на улицы городов и сел, чтобы по­здравить друг друга с долгожданной победой. Торжества по случаю победы над фашистской Германией вылились в мо­гучую демонстрацию единства народа. Коммунистической партии и Советского правительства.

В день Победы И. В. Сталин, обращаясь от имени партии и правительства к народу, говорил:

«Великие жертвы, принесённые нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и стра­дания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряжённый труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества, — не прошли даром и увенчались полной победой над врагом».

24 июня 1945 г. в столице нашей Родины—Москве со­стоялся парад Победы. Советские воины пронесли мимо мав­золея В. И. Ленина, на трибуне которого находились руко­водители партии и правительства, свои боевые знамена, по­крытые бессмертной славой.

Москва от имени Родины чествовала доблестных советских воинов, одержавших историческую победу над фашистской Гер­манией. В день великого торжества все народы СССР почтили священную память воинов, павших в боях за Советскую Родину.

После разгрома германских империалистов встал вопрос о Германии, о создании условий, которые бы предотвратили возрождение германского  империализма[16].

В этих целях и была созвана конференция руководителей трех держав—СССР, Великобритании и США. Конференция проходила с 17 июля по 2 августа 1945 г. в Потсдаме, под Берлином.

На конференции было решено учредить Совет министров иностранных дел пяти держав — СССР, США, Великобрита­нии, Франции и Китая. На Совет министров иностранных дел возлагалась ближайшая задача подготовить проекты мирных договоров с бывшими союзницами Германии — Италией, Ру­мынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией. Кроме того, Совет министров иностранных дел получил от конференции дирек­тиву разработать условия мирного договора с Германией, ко­торые не допускали бы нового возрождения германского империализма и могли бы обеспечить прочный, длительный мир и безопасность народов. Руководители трех союзных дер­жав договорились добиваться того, чтобы «Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире».

Были приняты решения о политических и экономических принципах, которыми необходимо руководствоваться в отно­шении Германии.

В декларации отмечалось, что союзные державы не будут преследовать цели уничтожения и порабощения германского народа. Союзники обязались дать немецкому народу возмож­ность подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию всей жизни на демократической и мирной основе. В декларации говорилось, что если немецкий народ пойдет по этому пути, то он найдет место среди свободолюби­вых народов мира.

Потсдамская конференция установила общие принципы и  в отношении германской экономики. «В целях уничтожения германского военного потенциала,— говорится в решениях конференции, — производство вооружения, военного снаря­жения и орудий войны, а также производство всех типов са­молетов и морских судов должно быть запрещено и пред­отвращено».

В решениях Потсдамской конференции указывалось, что в период оккупации Германия должна рассматриваться союз­никами как страна экономически целая и единая, и контроль­ные органы обязывались проводить единую, согласованную линию.

В соответствии с решениями Крымской конференции руко­водители трех держав в Потсдаме договорились о репарациях с Германии за тот ущерб, который нанесли гитлеровцы многим народам.

Репарационные претензии СССР должны были быть удов­летворены путем изъятия известной части оборудования и продукции из зоны Германии, оккупированной советскими войсками. Кроме того, СССР должен был получить дополнительно от западных зон 15% изымаемого пригодного к использованию и комплектного промышленного капитального оборудования в обмен на эквивалентную стоимость продо­вольствия и сырьевых, материалов 10% изымаемого, в западных зонах промышленного капитального оборудования в счет репараций без оплаты и возмещения. Советский Союз согласился из своей доли удовлетворить репарационные пре­тензии Польши.                 

Потсдамская конференция вынесла решение о передаче Советскому Союзу города Кенигсберга и прилегающего к нему района.

В отношении границ Польши на конференции главы трех  правительств согласились о том, что к Польскому государству отходят бывшие германские территории к востоку от линии, проходящей от Балтийского моря западнее Свинемюнде и оттуда по реке Одеру до впадения реки Западная Нейсе, затем по Западной Нейсе до чехословацкой границы, включая территорию Данцига и ту часть Восточной Пруссии, которая не отходила к СССР.

Решения Потсдамской конференции  имеют большое международное значение. Так же как и решения Крымской конференции, они были восприняты всем прогрессивным чело­вечеством как программные документы, определяющие демо­кратические принципы сотрудничества между великими державами и послевоенного устройства мира[17].